Умственная и физическая неполноценность: дар или наказание?

Здоровые люди, встречая инвалидов, часто испытывают жалость. Умственно отсталые или физически неполноценные дети воспринимаются как наказание родителей.

Государство старается поддержать инвалидов, придумывая социальные проекты, внедряя корректное наименование «люди с ограниченными возможностями».

Но здоровое большинство всё равно проводит между собой и умственно и физически неполноценными границы.

В лучшем случае кто-то торопливо бросит монетки в протянутую руку инвалиду, но чаще прохожие отводят взгляд от «колясочника», человека с протезом или группы, оживленно общающейся жестами.

Общество уверено, что инвалидность – это наказание. Так ли это?

Почему душа выбирает воплощение в теле с умственной или физической неполноценностью? Что чувствуют инвалиды с точки зрения души?

Какой опыт нарабатывает душа в физически больном теле?

Тишина в голове

Первые опыты духовных практик и медитаций сопровождались раздражением: я никак не могла остановить поток мыслей. Перепробовала все предназначенные для такого случая советы.

И визуализировала, раскладывая мысли по полочкам в голове. И давала установки: «Идея, ты очень, конечно, важная для меня, но я подумаю тебя потом». Старалась переключать внимание на дыхание. И еще кучу-кучу разных способов. Не помогало ничего.

Уже отчаявшись достичь долгожданного покоя ума, решила «сходить» в прошлую жизнь, где я прекрасно управляла своим сознанием.

Воображение предварительно рисовало воплощение в теле какого-нибудь просветленного буддистского монаха, который практически одной ногой уже находился в состоянии нирваны. Не тут-то было.

Красивый, здоровенный… юродивый

Для погружения в прошлую жизнь использовала технику расслабления с помощью образа лифта. Кабинка плавно поехала вниз, опустилась, остановилась, двери распахнулись, и я оказалась на лесной полянке.

Сделав несколько шагов, почувствовала себя в сильном мускулистом теле. Пройдя еще немного, выбрала подсушенное дерево, несколькими ударами громадного топора повалила его, подкинула как что-то незначительно легкое на плечо, и пошла дальше.

В этом воплощении я была немецким дровосеком Гансом. Наша деревня находилась на красивейшем берегу Рейна. Моё тело было невероятно мощным и здоровым, а вот в голове жила постоянная тишина…

Я был умственно отсталый.

Ни одна маломальская мысль не врывалась в мой мозг. После своих мучительных попыток остановить поток сознания в этой жизни, в воспоминании я просто отдыхала. Это было потрясающе. Ни огорчений, ни раздражения, ни заботы – полный штиль.

Вот я иду по деревне со своим бревном, навстречу молодые девушки. Вижу, как они скользят страстными взглядами по моей могучей фигуре, но меня это не трогает.

Чувствую, что просто шагаю и улыбаюсь всему миру.

С такой же блаженной улыбкой я, взрослый мужик, реагирую на насмешки мальчишек. Нет понимания, что меня обижают, дразнят, что это плохо. Воспринимаю только энергию внимания к себе и стараюсь дать что-то взамен.

Вижу себя в деревянном сарае, стругающим топором игрушки. Лучше всего получались деревянные лошадки. Сделаю и отдаю кому-нибудь из ребятишек. И так радостно внутри.

Радостно просто оттого, что тебе улыбаются! И не важно, что схватив очередной подарок, сорванец отбегает и кричит вместо спасибо что-то вроде: «Ганс – дурачок!»

Что чувствуют инвалиды

Просматривая эту жизнь, я ощущала, как во мне происходит трансформация. Исчезло предубеждение против умственно отсталых.

На примере собственной прошлой жизни вдруг поняла, что, несмотря на свою неполноценность, я проживала счастливое воплощение.

Моё сердце было открытым, чувства искренними, а состояние радости практически не покидало. Больно было не за себя. С позиции сегодняшнего ума, я видела, как страдает моя мать, для которой ребенок-юродивый был тяжким крестом.

Она не могла разделить ни радужного мировосприятия, ни добросердечного отношения к обидчикам сына. Стыдилась своего ребенка и злилась одновременно.

Странная гармония

Эту прошлую жизнь я впервые увидела на групповом занятии первого курса института Реинкарнационики. Тема занятия была “Гармоничные воплощения”.

Мне вспомнилась жизнь девушки, существующей в тесной связи с природой. Но почему память предложила именно это воплощение как гармоничное, я поняла не сразу.

Первый эпизод той жизни: я на цветущем поле, маленькая двухлетняя белокурая девочка наслаждаюсь яркостью цветов. Крошечными пальчиками осторожно перебираю лепестки и очень четко вспоминаю ощущение их бархатной нежности.

Где-то недалеко находится взрослая женщина – моя мама или няня – я её не вижу, но мне совершенно не одиноко и не страшно, её присутствие меня, на удивление, не интересует.

Второй эпизод: я подросток, сбежавший из дома на луг. Вижу себя запыхавшейся, но счастливой. Наконец-то одна, среди природы, и мне никто не нужен.

Вместе с тем я дочь зажиточных родителей. Наша большая усадьба стоит чуть вдалеке от деревни. И поляны, на которых я с упоением отдыхаю от людей, находятся в цветочной Голландии.

Третий эпизод: семнадцатилетняя красивая девушка с длинными белыми волосами блуждает по лесу, обнимает деревья. С упоением поднимаю лицо к небу и вижу сквозь ветви, как прыгают на верху белки, перелетают птицы. И я счастлива от этого зрелища.

В этом воспоминании чувствовала необычно активное использование только двух каналов восприятия — тактильного и зрительного. Очень удивляло при просмотре той жизни отсутствие человеческого общения, то, что я сознательно избегала его.

Ощущала себя «на своем месте» только убежав ото всех на луг, в лес. Не было переживаний обычных чувств привязанности, не находила в голове привычного непрекращающегося потока мыслей.

Вместо социальной активности я проявляла себя в наблюдениях за нежностью лепестков, прохладой воды, шелковистостью шерсти животных.

Во время погружения никак не могла понять, с чем связано такое поведение, жалела, что проводник не помог разобраться. Только позже, уже после занятия, пришло озарение — я была глухонемой!

Отсюда развитость других каналов восприятия и отсутствие общения — мне был недоступен понятный большинству способ коммуникации.

Глухонемая жизнь

Позже я научилась читать по губам и считывать эмоции родных. Часто чувствовала раздражение родителей за то, что я не такая как все. Мало того, что глухонемая, еще и дикая, нелюдимая.

Помню отчаяние, когда мне объявили, что должна выйти замуж, что подобрана удачная партия. Родители убеждали, что я должна быть благодарна за то, что меня — инвалида, берут в жены. А для меня это был крах. С горечью расставалась с родными местами.

Просматривая последний день жизни, рыдала навзрыд. Видела себя дряхлой старушкой с белой, теперь уже от седин, головой. Я доживала в том же родительском доме, рядом со своими любимыми уголками природы.

Ощущая, что подошли последние минуты жизни, я нетвердой походкой вышла на берег реки. И с нежностью и теплотой стала прощаться с этим дорогим мне миром: «Прощай, речка! Прощай, солнце! Прощайте, птицы!»

Дар или наказание

Ни для Ганса, ни для Ингрид (так звали мою глухонемую девушку) их умственная и физическая неполноценность не воспринимались как нечто ужасное, мешающее жить.

Наоборот, воплощения были богатыми на чувства и ощущения. «Неполноценными» они были лишь для окружающих. Для тех, кто с точки зрения принятых шаблонов и стандартов умалял их качества и не видел достоинств.

Открытая душа Ганса набиралась опыта в энергиях радости, излучаемых изнутри. Ограниченная в слуховом восприятии и возможности выражать себя через голос, Ингрид сумела развить высокую чувствительность прикосновений и понять ценность зрительных ощущений.

Эти способности становятся сверхъестественными, когда человек занимается целительством. Вспомнив два таких неординарных воплощения, могу с уверенностью сказать, что подобный опыт для души бесценен!

P.S. Есть ли у вас предубеждения относительно умственно отсталых и физически неполноценных? Поменялся ли ваш взгляд после прочтения статьи?